Красный снег на голову: как жилось сахалинским японцам при советской власти

Едва ли какой-то другой территории в XX веке досталось так много потрясений, как Сахалину. Удивительно, но раньше он по большому счету никому не был нужен. А тут сразу две супердержавы положили на остров глаз. До 1905 года Сахалин принадлежал Российской империи, после русско-японской войны южная часть отошла японцам, а вскоре, под шумок революции, они прибрали к рукам и весь остров. Впрочем, не надолго, отечественные дипломаты вернули статус-кво к 1925 году. А после Второй мировой Сахалин стал полностью советским.

Японские войска спешно покинули остров, оставив на произвол судьбы примерно триста тысяч гражданских. Это было стремительное путешествие то ли на машине времени, то ли на телепорте: из государства, сохранившего феодальные черты, сразу в социализм. Красная армия торжественным маршем вступала в опустевшие города, и жители префектуры Карафуто так испугались, что поголовно ушли в леса.



Но с первыми холодами вернулись. Японцы шли безмолвной огромной толпой, издавая странный цокающий звук, будто в город заходит кавалерия. Оказалось, так звучат традиционные деревянные женские каблуки. Города постепенно оживали, заработали первые мастерские и магазины, японцы стали учили русский язык. На обувной лавке теперь вместо иероглифов красовалось странная вывеска «Сапоги-доктор».

С Большой земли прибыл новый гражданский начальник товарищ Крюков и с дороги прохрапел всю ночь в гостевом доме. Утром оказалось, что на ночь ему были подготовлены гейши, прождавшие всю ночь в соседней комнате. Вскоре весь институт гейш на острове был искоренен, а женщины трудоустроены на рыбоконсервный завод. Мудрым решением стало и назначение заместителем бывшего японского губернатора. Уже 1 мая 1946 года по всему острову некогда императорские подданные шли демонстрациями, размахивая портретами новых вождей.

Само собой, столкновение двух культур порой приводило к неоднозначным ситуациям. Как-то Крюков вместе с заместителем прибыли в Хонто (сейчас это Невельск) и местный военный комендант накрыл богатый обед, за которым прислуживали четыре солдата. Японская часть делегации весь вечер с ужасом оглядывалась на официантов. Те додумались одеться в белые саваны и колпаки с японского склада, предназначенные для покойников. Цвет смерти-то у них — белый.

В феврале 1946 года прошла денежная реформа. У населения собрали все имевшиеся иены и поменяли  на рубли. Операция получилась сверхприбыльной. Забитый миллионами бумажных иен самолет вылетел в китайскую Маньчжурию,где эта валюта пока еще была в ходу. А в обратную сторону вышли десятки пароходов, груженные рисом и другим продовольствием. Запасов хватило всем жителям на два года.

Вообще, быт японцев с приходом советской власти стал значительно более приятным. Рабочие, шахтеры и крестьяне теперь работали 8 часов вместо 12, как было до войны. А женщины стали получать равноправную зарплату. В результате из разрушенной войной и гиперинфляцией капиталистической Японии к своим знакомым и родственникам на лодках начали переправляться новые японцы, и пограничники были вынуждены усилить контроль.

Появились даже кинотеатры. Ленин, как известно, считал кино важнейшим из искусств, и японцам начали показывать советские фильмы. Никакого дубляжа, понятно, не было, поэтому содержание фильмов печатали в японоязычной газете «Новая Жизнь». С ней зрители и приходили на сеансы.

Роман сахалинских японцев и социализма закончился быстро и трагично. В Японии хозяйничали американцы, отношения с которыми у СССР все больше обострялись. Власти США были не в восторге от внедрения коммунистической идеологии среди японского населения и настаивали на полной репатриации. Сталин согласился, и американцы подогнали свои корабли. Сколько жизненных драм случилось в 1947-49 годах! Приходилось разделять семьи, разрушать соседские отношения. Из бесчисленных поданных заявлений на советское гражданство были удовлетворены какие-то жалкие проценты.

Тории - традиционные религиозные врата. Во второй половине XX века активно разрушались властью по всему Сахалину. Эти чудом сохранились в поселке Взморье  и представляют собой единственное, что осталось от храма Хигаси Сираура

Японцы покинули остров, но оставили после себя несколько сооружений, построенных еще до войны. Самым примечательным из них является здание в традиционном японском архитектурном стиле тэйкан и ставшее впоследствии Сахалинским краеведческим музеем.

Кроме того, в конце 30-х годов на многих мысах появились японские каменные маяки. Их было с четверть сотни, что значительно упрощало навигацию в прибрежных водах. Многие из них сохранились. Большинство давно заброшены, но столь живописны, что там можно снять отличный постапокалиптический блокбастер. Один из них мы посетим во время экспедиции и увидим, как сталкиваются Охотское и Японское моря.

Какие-то маяки до сих пор работают. Например, маяк под названием Тонин на мысе Свободный. Японцы сооружали все добротно, с возможностью долгой автономии. Обычные осветительные лампочки на Тонине перегорели только в 80-е, и с тех пор стали вкручивать советские, которые приходится постоянно менять. Или ставни, сделанные из японской лиственницы. Ни один сквозняк не мог пробраться сквозь них, пока какой-то военный начальник не приказал все покрасить. Окна засквозили, стали разбухать, по помещениям поползла влажность. Пришлось срочно соскребать краску, и ставни заработали идеально.

Конечно, японского наследия на Сахалине осталось не так много. Это не более чем приправа к основному блюду. Однако этот оттенок вкуса мы точно почувствуем во время экспедиции по острову, пережившему столько потрясений.